Рубрики
2802S LONG READ БЛОГЕР ПРОЗА РАЗМЫШЛЕНИЯ

Люблю я Васю Шукшина…

Строчкой из творчества Николая Расторгуева можно начать сегодняшний заезд. Поделаешь неотложные дела и руки сами тянутся к телефону, где отражается вся статистика по интернет-сайту: просмотры, число оригинальных пользователей и страны, откуда эти оригинальные пользователи приплыли. Приятно, когда в гавань заходят разные корабли. Все флаги в гости к нам, но наш триколор всегда будет желанен и обслужен по высшему разряду. Ходишь потом и думаешь, что было бы интересно читателю? Всякой всячины пруд пруди в Сети. Укрыться от информации – наиболее выраженное и абсолютно здравое желание современного европейского человека. Ну их в баню, эти информационные поводы! Пусть весь мир подождёт! Всегда нравилось проводить время не в ленте Facebook или на странице ВКонтакте, а в человеческом трёпе, разговорах, обсуждении иди даже осуждении. Помните четверостишие?

Если мальчик любит труд
тычет в Apple пальчик,
про такого пишут тут:
он хороший мальчик!

Теперь и не знаю. Похоже, такой мальчик в окружении себе подобных за столиками кафе, на уличной скамейке или на кухне дома видится менее симпатичным, чем парочка у подъезда тёплым воронежским вечером, нырнувшая в обсуждение крайне важной философско-мировоззренческой проблемы, выраженной в устойчивом выражении «Ты меня уважаешь?». Болтовня в харчевне интереснее, живее, чем отчуждённая от реальности и смешная в своей серьёзности «молитва». Индекс жизни в том и другом случае очень разнится. Просто прислушайтесь к эфиру, почувствуйте разницу. Дело не в том, что молящийся не от мира сего и ненавидит его мир за то, что он молится. Дело в том, что он молится, часто ненавидя мир и всё, что в нём без ясного понимая, что сам он плоть от плоти этого самого мира. На нём трусы и рубашка, сшитые индусом в Бангладеш, тапочки, сшитые атеистом в Китае, в желудке картошка, собранная арабом в Иране, а на носу очки, выпущенные по лицензии немецкой Zeiss. Приехал он только что из построенного узбеками православного храма на собранной во Франции маршрутке и вдруг услышал свой сотовый, привезённый из влажной Южной Кореи. Приплыл Samsung сухогрузом, в трюм которого кроме легальных гаджетов погрузили центнер героина. «Алло? Батюшка, благословите говорить?» — ничтоже сумняшеся выпаливается в корейскую трубку, – «Выпил Но-Шпу и не помогает!». Но-Шпа, кстати, была доставлена из Венгрии. Европа, гейпарады, поэтому не помогает. А завтра человек снова молится за победу на супостаты и от того ему дюже хорошо, как-то правильно на душе, ведь он не пойдёт ни в коем случае смотреть в кино гадкую Матильду! А то, что великозамученица, допустим, Варвара сказала папе «иди ты в ж*опу!» в ответ на просьбу посыпать ладанок в домашнем красном углу – никому в голову не придёт. Людям думается, что она подобно пушкинской героине смиренно молвила отцу о новом учении и довела его до белого каления огромными, голубыми, как небо и прекрасными глазами, взирающими кротко горé.

Ладно, на сегодня хватит. А-то пристегнут статью за оскорбление религиозных чувств, не обратив внимания на оскопление чувств автора этих строк, которые тоже весьма религиозны. Люблю Церковь, точнее её средоточие, эти 5 минут общей евхаристической молитвы и пол часа раздаяния. Именно здесь получается по своей сути идентичное общению полов проникновение в Жизнь, а Её в нас. А ещё есть минуты, часы, месяцы, годы и века трудов всего человечества, чтобы мы были одеты, обуты, спокойны и довольны нашим Причастием, нашими приятными ощущениями. Ощущениями без понимания, что только что вкусили осуждение за незаконную приватизацию Царства, рейдерский захват Церкви, удержание в заложниках Иисуса из Назарета и изнасилование реальности.

А теперь рассказик. Кажется, достаточно разогрел читателя, теперь можно. Хотя, знаете, дожили до удивительных времён. Приходится готовить читателя к прочтению почтенной классики.

Ещё в бытность тинэйджером прочёл сборник шукшинских рассказов. Потрясающе! Рассказы – наиболее яркая часть творчества Василия Макаровича. Это, отнюдь, не утверждение, а субъективное мнение. Но ни Чехов, ни Пушкин так не зацепили восемнадцатилетнего юношу, как шукшинский сборник. Там всё очень живо и очень жизненно. Очевидно, что с натуры. Если интересно и есть ещё 15 минут, продолжайте чтение. Рассказ «Верую!». Может знаете, читали. Перечитайте ещё раз, не пожалеете! Только отметьте не персонажей и их действия, а что-то другое. Есть в рассказе два слова или словосочетание, которое является центральным, корневым, смысловым, богословски крайне значимым, тем, что делало из Василия Макаровича Шукшина художника, которого мы знаем. Всего один рассказ. На любителя… Снова без буквы Ё. Издержки порабощения нас электроникой.

Верую! 

По воскресеньям наваливалась особенная тоска. Какая-то нутряная, едкая… Максим физически чувствовал ее, гадину: как если бы неопрятная, не совсем здоровая баба, бессовестная, с тяжелым запахом изо рта, обшаривала его всего руками — ласкала и тянулась поцеловать.

— Опять!.. Навалилась.

— О!.. Господи… Пузырь: туда же, куда и люди, — тоска, издевалась жена Максима, Люда, неласковая, рабочая женщина: она не знала, что такое тоска.- С чего тоска-то?

Максим Яриков смотрел на жену черными, с горячим блеском глазами… Стискивал зубы.

— Давай матерись, полайся — она, глядишь, пройдет, тоска-то. Ты лаяться-то мастер.

Максим иногда пересиливал себя — не ругался. Хотел, чтоб его поняли.

— Не поймешь ведь.

— Почему же я не пойму? Объясни, пойму.

— Вот у тебя всё есть — руки, ноги… и другие органы. Какого размера — это другой вопрос, но всё, так сказать, на месте. Заболела нога — ты чувствуешь, захотела есть — налаживаешь обед… Так?

— Ну.

Максим легко снимался с места (он был сорокалетний легкий мужик, злой и порывистый, никак не мог измотать себя на работе, хоть работал много), ходил по горнице, и глаза его свирепо блестели.

— Но у человека есть также — душа! Вот она, здесь,- болит! Максим показывал на грудь. — Я же не выдумываю! Я элементарно чувствую — болит.

— Больше нигде не болит?

— Слушай! — взвизгивал Максим. — Раз хочешь понять, слушай! Если сама чурбаком уродилась, то постарайся хоть понять, что бывают люди с душой. Я же не прошу у тебя трёшку на водку, я же хочу… Дура! Вовсе срывался Максим, потому что вдруг ясно понимал: никогда он не объяснит, что с ним происходит, никогда жена Люда не поймет его. Никогда! Распори он ножом свою грудь, вынь и покажи в ладонях душу, она скажет — требуха. Да и сам он не верил в такую-то — в кусок мяса стало быть, все это — пустые слова. Чего и злить себя? — Спроси меня напоследок: кого я ненавижу больше всего на свете? Я отвечу: людей, у которых души нету. Или она поганая. С вами говорить — всё равно, что об стенку головой биться.

— Ой, трепло!

— Сгинь с глаз!

— А тогда почему же ты такой злой, если у тебя душа есть?

— А что, по-твоему, душа-то — пряник, что ли? Вот она как раз и не понимает, для чего я её таскаю, душа-то, и болит. А я злюсь поэтому. Нервничаю.

— Ну и нервничай, черт с тобой! Люди дождутся воскресенья-то да отдыхают культурно… В кино ходют. А этот — нервничает, видите ли. Пузырь.

Максим останавливался у окна, подолгу стоял неподвижно, смотрел на улицу. Зима. Мороз. Село коптит в стылое ясное небо серым дымом — люди согреваются. Пройдет бабка с ведрами на коромысле, даже за двойными рамами слышно, как скрипит под ее валенками тугой, крепкий снег. Собака залает сдуру и замолкнет — мороз. Люди-по домам, в тепле. Разговаривают, обед налаживают, обсуждают ближних… Есть — выпивают, но и там весёлого мало.

Максим, когда тоскует, не философствует, никого мысленно ни о чем не просит, чувствует боль и злобу. И злость эту свою он ни к кому не обращает, не хочется никому по морде дать и не хочется удавиться. Ничего не хочется — вот где сволочь — маята! И пластом, недвижно лежать — тоже не хочется. И водку пить не хочется — не хочется быть посмешищем, противно. Случалось, выпивал… Пьяный начинал вдруг каяться в таких мерзких грехах, от которых и людям и себе потом становилось нехорошо. Один раз спьяну бился в милиции головой об стенку, на которой наклеены были всякие плакаты, ревел — оказывается: он и какой-то еще мужик, они вдвоем изобрели мощный двигатель величиной со спичечную коробку и чертежи передали американцам. Максим сознавал, что это — гнусное предательство, что он — «научный Власов», просил вести его под конвоем в Магадан. Причем он хотел идти туда непременно босиком.

— Зачем же чертежи-то передал? — допытывался старшина. — И кому!!!

Этого Максим не знал, знал только, что это — «хуже Власова». И горько плакал.

В одно такое мучительное воскресенье Максим стоял у окна и смотрел на дорогу. Опять было ясно и морозно, и дымились трубы.

«Ну и что? — сердито думал Максим. — Так же было сто лет назад. Что нового-то? И всегда так будет. Вон парнишка идёт, Ваньки Малофеева сын… А я помню самого Ваньку, когда он вот такой же ходил, и сам я такой был. Потом у этих — свои такие же будут. А у тех — свои… И все? А зачем?»

Совсем тошно стало Максиму… Он вспомнил, что к Илье Лапшину приехал в гости родственник жены, а родственник тот — поп. Самый натуральный поп — с волосьями. У попа что-то такое было с легкими болел. Приехал лечиться. А лечился он барсучьим салом, барсуков ему добывал Илья. У попа было много денег, они с Ильей часто пили спирт. Поп пил только спирт.

Максим пошел к Лапшиным.

Илюха с попом сидели как раз за столом, попивали спирт и беседовали. Илюха был уже на развезях — клевал носом и бубнил, что в то воскресенье, не в это, а в то воскресенье он принесет сразу двенадцать барсуков.

— Мне столько не надо. Мне надо три хороших — жирных.

— Я принесу двенадцать, а ты уж выбирай сам — каких. Мое дело принести. А ты уж выбирай сам, каких получше. Главное, чтоб ты оздоровел… а я их тебе приволоку двенадцать штук…

Попу было скучно с Илюхой, и он обрадовался, когда пришёл Максим.

— Что? — спросил он.

— Душа болит, — сказал Максим. — Я пришел узнать: у верующих душа болит или нет?

— Спирту хочешь?

— Ты только не подумай, что я пришел специально выпить. Я могу, конечно, выпить, но я не для того пришёл. Мне интересно знать: болит у тебя когда-нибудь душа или нет?

Поп налил в стаканы спирт, придвинул Максиму один стакан и графин с водой:

— Разбавляй по вкусу.

Поп был крупный шестидесятилетний мужчина, широкий в плечах, с огромными руками. Даже не верилось, что у него что-то там с легкими. И глаза у попа — ясные, умные. И смотрит он пристально, даже нахально. Такому — не кадилом махать, а от алиментов скрываться. Никакой он не благостный, не постный — не ему бы, не с таким рылом, горести и печали человеческие — живые, трепетные нити — распутывать. Однако — Максим сразу это почувствовал — с попом очень интересно.

— Душа болит?

— Болит.

— Так. — Поп выпил и промакнул губы крахмальной скатертью, уголочком. — Начнем подъезжать издалека. Слушай внимательно, не перебивай. — Поп откинулся на спинку стула, погладил бороду и с удовольствием заговорил:

— Как только появился род человеческий, так появилось зло. Как появилось зло, так появилось желание бороться с ним, со злом то есть. Появилось добро. Значит, добро появилось только тогда, когда появилось зло. Другими словами, есть зло — есть добро, нет зла — нет добра, Понимаешь меня?

— Ну, ну.

— Не понужай, ибо не запрёг еще. — Поп, видно, обожал порассуждать вот так вот — странно, далеко и безответственно. — Что такое Христос? Это воплощенное добро, призванное уничтожить зло на земле. Две тыщи лет он присутствует среди людей как идея — борется со злом.

Илюха заснул за столом.

— Две тыщи лет именем Христа уничтожается на земле зло, но конца этой войне не предвидится. Не кури, пожалуйста. Или отойди вон к отдушине и смоли.

Максим погасил о подошву цигарку и с интересом продолжал слушать.

— Чего с легкими-то? — поинтересовался для вежливости.

— Болят, — кратко и неохотно пояснил поп.

— Барсучатина-то помогает?

— Помогает. Идем дальше, сын мой занюханный…

— Ты что? — удивился Максим.

— Я просил не перебивать меня.

— Я насчет легких спросил…

— Ты спросил: отчего болит душа? Я доходчиво рисую тебе картину мироздания, чтобы душа твоя обрела покой. Внимательно слушай и постигай. Итак, идея Христа возникла из желания победить зло. Иначе зачем? Представь себе: победило добро. Победил Христос… Но тогда зачем он нужен? Надобность в нем отпадает. Значит, это не есть нечто вечное, непреходящее, а есть временное средство, как диктатура пролетариата. Я же хочу верить в вечность, в вечную огромную силу и в вечный порядок, который будет.

— В коммунизм, что ли?

— Что коммунизм?

— В коммунизм веришь?

— Мне не положено. Опять перебиваешь!

— Все. Больше не буду. Только ты это… понятней маленько говори. И не торопись.

— Я говорю ясно: хочу верить в вечное добро, в вечную справедливость, в вечную Высшую силу, которая все это затеяла на земле, я хочу познать эту силу и хочу надеяться, что сила эта победит. Иначе — для чего все? А? Где такая сила? — Поп вопросительно посмотрел на Максима. — Есть она?

Максим пожал плечами:

— Не знаю.

— Я тоже не знаю.

— Вот те раз!..

— Вот те два. Я такой силы не знаю. Возможно, что мне, человеку, не дано и знать её, и познать, и до конца осмыслить. В таком случае я отказываюсь понимать свое пребывание здесь, на земле. Вот это как раз я и чувствую, и ты со своей больной душой пришел точно по адресу: у меня тоже болит душа. Только ты пришел за готовеньким ответом, а я сам пытаюсь дочерпаться до дна, но это — океан. И стаканами нам его не вычерпать. И когда мы глотаем вот эту гадость…- Поп выпил спирт, промакнул скатертью губы. — Когда мы пьем это, мы черпаем из океана в надежде достичь дна. Но — стаканами, стаканами, сын мой! Круг замкнулся — мы обречены.

— Ты прости меня… Можно я одно замечание сделаю?

— Валяй.

— Ты какой-то… интересный поп. Разве такие попы бывают?

— Я — человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Так сказал один знаменитый безбожник, сказал очень верно. Несколько самонадеянно, правда, ибо при жизни никто его за бога и не почитал.

— Значит, если я тебя правильно понял, бога нет?

— Я сказал — нет. Теперь я скажу — да, есть. Налей-ка мне, сын мой, спирту, разбавь стакан на двадцать пять процентов водой и дай мне. И себе тоже налей. Налей, сын мой простодушный, и да увидим дно! — Поп выпил.- Теперь я скажу, что бог — есть. Имя ему — Жизнь. В этого бога я верую. Это — суровый, могучий Бог, Он предлагает добро и зло вместе — это, собственно, и есть рай. Чего мы решили, что добро должно победить зло? Зачем? Мне же интересно, например, понять, что ты пришел ко мне не истину выяснять, а спирт пить. И сидишь тут, напрягаешь глаза — делаешь вид, что тебе интересно слушать…

Максим пошевелился на стуле.

— Не менее интересно понять мне, что все-таки не спирт тебе нужен, а истина. И уж совсем интересно, наконец, установить: что же верно? Душа тебя привела сюда или спирт? Видишь, я работаю башкой, вместо того чтобы просто пожалеть тебя, сиротиночку мелкую. Поэтому, в соответствии с этим моим богом, я говорю: душа болит? Хорошо. Хорошо! Ты хоть зашевелился, ядрена мать! А то бы тебя с печки не стащить с равновесием-то душевным. Живи, сын мой, плачь и приплясывай. Не бойся, что будешь языком сковородки лизать на том свете, потому что ты уже здесь, на этом свете, получишь сполна и рай и ад. — Поп говорил громко, лицо его пылало, он вспотел. — Ты пришел узнать: во что верить? Ты правильно догадался: у верующих душа не болит. Но во что верить? Верь в Жизнь. Чем всё это кончится, не знаю. Куда все устремилось, тоже не знаю. Но мне крайне интересно бежать со всеми вместе, а если удастся, то и обогнать других… Зло? Ну — зло. Если мне кто-нибудь в этом великолепном соревновании сделает бяку в виде подножки, я поднимусь и дам в рыло. Никаких — «подставь правую». Дам в рыло, и баста.

— А если у него кулак здоровей?

— Значит, такая моя доля — за ним бежать.

— А куда бежать-то?

— На кудыкину гору. Какая тебе разница — куда? Все в одну сторону — добрые и злые.

— Что-то я не чувствую, чтобы я устремлялся куда-нибудь,- сказал Максим.

— Значит, слаб в коленках. Паралитик. Значит, доля такая — скулить на месте.

Максим стиснул зубы… Вьелся горячим злым взглядом в попа.

— За что же мне доля такая несчастная?

— Слаб. Слаб, как… вареный петух. Не вращай глазами.

— Попяра!.. А если я счас, например, тебе дам разок по лбу, то как?

Поп громко, густо — при больных-то легких! — расхохотался.

— Видишь! — показал он свою ручищу. — Надежная: произойдет естественный отбор.

— А я ружье принесу.

— А тебя расстреляют. Ты это знаешь, поэтому ружье не принесешь, ибо ты слаб.

— Ну — ножом пырну. Я могу.

— Получишь пять лет. У меня поболит с месяц и заживет. Ты будешь пять лет тянуть.

— Хорошо, тогда почему же у тебя у самого душа болит?

— Я болен, друг мой. Я пробежал только половину дистанции и захромал. Налей.

Максим налил.

— Ты самолетом летал? — спросил поп.

— Летал. Много раз.

— А я летел вот сюда первый раз. Грандиозно! Когда я садился в него, я думал: если этот летающий барак навернется, значит, так надо; Жалеть и трусить не буду. Прекрасно чувствовал себя всю дорогу! А когда он меня оторвал от земли и понес, я даже погладил по боку молодец. В самолет верую. Вообще в жизни много справедливого. Вот жалеют: Есенин мало прожил. Ровно — с песню. Будь она, эта песня, длинней, она не была бы такой щемящей. Длинных песен не бывает.

— А у вас в церкви… как заведут…

— У нас не песня, у нас — стон. Нет, Есенин… Здесь прожито как раз с песню. Любишь Есенина?

— Люблю.

— Споем?

— Я не умею.

— Слегка поддерживай, только не мешай.

— И поп загудел про клен заледенелый, да так грустно и умно как-то загудел, что и правда защемило в груди. На словах «ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий» поп ударил кулаком в столешницу и заплакал и затряс гривой.

— Милый, милый!.. Любил крестьянина!.. Жалел! Милый!.. А я тебя люблю. Справедливо? Справедливо. Поздно? Поздно…

Максим чувствовал, что он тоже начинает любить попа.

— Отец! Отец… Слушай сюда!

— Не хочу! — плакал поп.

— Слушай сюда, колода!

— Не хочу! Ты слаб в коленках…

— Я таких, как ты, обставлю на первом же километре! Слаб в коленках… Тубик.

— Молись! — Поп встал.- Повторяй за мной…

— Пошел ты!..

Поп легко одной рукой поднял за шкирку Максима, поставил рядом с собой.

— Повторяй за мной: верую!

— Верую! — сказал Максим.

— Громче! Торжественно: ве-рую! Вместе: ве-ру-ю-у!

— Ве-ру-ю-у! — заблажили вместе. Дальше поп один привычной скороговоркой зачастил:

— В авиацию, в механизацию сельского хозяйства, в научную революцию-у! В космос и невесомость! Ибо это объективно-о! Вместе! За мной!..

Вместе заорали:

— Ве-ру-ю-у!

— Верую, что скоро все соберутся в большие вонючие города! Верую, что задохнутся там и побегут опять в чисто поле!.. Верую!

— Верую-у!

— В барсучье сало, в бычачий рог, в стоячую оглоблю-у! В плоть и мякость телесную-у!..

…Когда Илюха Лапшин продрал глаза, он увидел: громадина поп мощно кидал по горнице могучее тело свое, бросался с маху вприсядку и орал и нахлопывал себя по бокам и по груди:

Эх, верую, верую!

Ту-ды, ту-ды, ту-ды — раз!

Верую, верую!

М-па, м-па, м-па — два!

Верую, верую!..

А вокруг попа, подбоченясь, мелко работал Максим Яриков и бабьим голосом громко вторил:

У-тя, у-тя, у-тя-три!

Верую, верую!

Е-тя, етя — все четыре!

— За мной! — восклицал поп.

Верую! Верую!

Максим пристраивался в затылок попу, они, приплясывая, молча совершали круг по избе, потом поп опять бросался вприсядку, как в прорубь, распахивал руки… Половицы гнулись.

Эх, верую, верую!

Ты-на, ты-на, ты-на — пять!

Все оглобельки — на ять!

Верую! Верую!

А где шесть, там и шерсть!

Верую! Верую!

Оба, поп и Максим, плясали с такой с какой-то злостью, с таким остервенением, что не казалось и странным, что они пляшут. Тут или плясать, или уж рвать на груди рубаху и плакать и скрипеть зубами.

Илюха посмотрел-посмотрел на них и пристроился плясать тоже. Но он только время от времени тоненько кричал: «Их-ха! Их-ха!» Он не знал слов.

Рубаха на попе-на спине-взмокла, под рубахой могуче шевелились бугры мышц: он, видно, не знал раньше усталости вовсе, и болезнь не успела еще перекусить тугие его жилы. Их, наверно, не так легко перекусить: раньше он всех барсуков слопает. А надо будет, если ему посоветуют, попросит принести волка пожирнее — он так просто не уйдет.

— За мной! — опять велел поп.

И трое во главе с яростным, раскаленным попом пошли, приплясывая, кругом, кругом. Потом поп, как большой тяжелый зверь, опять прыгнул на середину круга, прогнул половицы… На столе задребезжали тарелки и стаканы.

Эх, верую! Верую!..

Текст https://www.libtxt.ru/

[poll id=»4″]

Рубрики
2802S РАЗМЫШЛЕНИЯ

Может ли Всевышний создать камень, который не сможет поднять?

Ниже некоторая, на мой взгляд важная информация по поводу того невозобновляемого ресурса, который людьми, как правило, не расценивается первостепенным. По факту, таковым он не только является, но должен быть, стать, являться.

Время. Как правило, любой иной ресурс во многих случаях можно восполнить. Если вдруг нездоровится и вы не запустили необратимые процессы в своём организме, можно пойти к доктору или иному профильному специалисту, взяться за себя, поправить ситуацию. Тезис может звучать с оттенком цинизма в адрес тяжело больных и пожилых, но в иных ситуациях он будет работать. Потеряны деньги, имущество и тому подобное? Вполне реально не торопясь вернуть всё даже с избытком. Потеряны добрые отношения? Честь? Всё возобновляется во времени при наличии качества, что отличает мерзавца от праведника – решимости. Так очень со многим, если не со всем. Даже счастье можно вернуть, если очень сильно захотеть.

Нельзя вернуть время. Мы выброшены проступком первых обитателей Земли не в пространство, воспринимающее нас в штыки, а во время, которое с каждым синусом на пульсе неумолимо приближает каждого к точке невозврата. Из последующего пике не вылезал никто. Со временем не может «справиться» даже Всевышний. Даже Он ни разу не возвращал людям время. Библия не знает примеров, когда человеку удавалось качественно и «осязаемо» вернуть время. Иисус Навин не в счёт, потому как о времени там речь идёт касательно движения светил. Мы же рассуждаем о времени, как о части или свойстве физической реальности, не зависящей от Луны и Солнца. Стоп. Есть один эпизод и многие сейчас догадываются какой. Один Человек оказался способен приручить время и даже научил своих последователей вызывающе и играючи обращаться с ним.

Он единственный, Кто смог приручить и укротить, с властью взглянуть на мигание зелёного двоеточия на ваших Apple Watch. Время – уникальный, не возобновляемый ресурс. Космические объекты, например такие, как чёрные дыры, по утверждениям исследователей могут менять ход времени и даже его останавливать. Но даже там в бездне глубокого космоса вряд ли имеются очаги игры со временем, возможности им пользоваться в своё удовольствие. Итак, время невосполнимо и маячит где-то далеко точка, где для нас оно кончается, предоставляя бразды правления Нежному Дыханию Ветра или Духу, если оригинал Быт. 1:1 сухо перевести на славянский. Будешь лёгок как пёрышко – Он подхватит тебя. Наблюдали, как парят дикие птицы где-нибудь в небе над гористой местностью? Они играют с потоками воздуха, запредельно высоко и красиво повиснув в небе, раскинув крылья широко и свободно. А если человек, как застоявшаяся в порту посудина покрылся под ватерлинией наростами ракушек «убеждённости» и липких водорослей не морской капусты? Возможно ли лёгкому ветерку поднять ввысь такой ледокол «Ленин»? Правильно! Нельзя. Можно лишь гневно и яростно усилившись, вдребезги разбить его о собственный причал.

А теперь вторая часть. Уже не моя. Возможно, видели этот материал где-то ранее. Он попался на глаза впервые и показался чрезвычайно важным. Последние изыскания в области теологии привели к поразительным выводам и даже не выводам, а полному подтверждению ещё лет 20 назад построенных гипотез. Плоть и Кровь главного библейского Персонажа, Его невыщербленная нашим религиозным умом человечность – это главное, всё остальное – полное… поражение мессианской идеи и её промежуточных итогов, тщательно выдаваемое за религиозный прогресс. Теперь Бронни Вэр (Bronnie Ware) – медсестра из Австралии, которая в течение нескольких лет работала в отделении паллиативной терапии, заботясь о пациентах в последние недели их жизни. Женщина записывала предсмертные откровения в своём блоге, который имел такую популярность, что она решила написать книгу с названием The Top Five Regrets of the Dying (Пять главных сожалений умирающих). Не скажу, что строки писаны православным языком и выполненные византийском лекалом. Они о жизни и могут быть полезны с теми или иными закономерными оговорками, как всё живое, неидеальное в своей первозданности и даже заданности. Ниже перевод, дополненный и исправленный. Оригинал можно посмотреть здесь.

Много лет я работала в паллиативной сфере. Моими пациентами были люди, отправленные домой доживать последние недели. Я находилась с ними от трёх до двенадцати последних недель. Перед лицом смерти люди сильно внутренне вырастают. Я научилась не недооценивать их способность расти. Некоторые изменения были просто феноменальными. Каждый, как и ожидалось, испытывал очень разные эмоции: отречение, страх, гнев, угрызения совести, более и более отрекаясь в конечном итоге приходил к принятию. Каждый конкретный пациент находил свой покой перед уходом, абсолютно каждый.

 

Когда их спрашивала о каких-либо сожалениях или о том, что бы они сделали иначе, снова и снова звучали одни и те же ответы. Ниже пять, наиболее часто встречающихся.

 

1. Жаль, что у меня не хватило мужества оставаться верным себе, а не жить так, как от меня ждали другие

Об этом люди жалеют чаще всего. Когда они понимают, что  жизнь вот-вот закончится и оглядываются назад, они видят, что мечты остались нереализованными. Большинство людей за свою жизнь не смогли реализовать даже половины своих замыслов и только на смертном одре понимали, что это стало результатом их собственного выбора.

 

Очень важно не побояться и исполнить в жизни хотя бы одну свою мечту. С того момента, как вы потеряете здоровье, это станет невозможным. Оно дает такую свободу, о которой мало кто задумывается до того момента, когда оно вдруг исчезает.

 

2. Жаль, что я слишком много работал

Я слышала это практически от всех мужчин, за которыми смотрела. Они сожалели о том, что пропустили юность своих детей и проводили недостаточно времени со своими супругами. Женщины тоже нередко признавались, что жалеют об этом, однако, поскольку многие из них принадлежали к старшему поколению, большинству из моих пациенток не нужно было брать на себя обязанности главного кормильца. Все мужчины, за которыми я смотрела, искренне сожалели о том, что потратили большую часть жизни на работу.

 

Упрощая образ жизни и делая здравый выбор можно не иметь завышенных финансовых претензий. Расширяя пространство своей жизни, вы становитесь счастливее и более открытым к новым возможностям, соответствующим вашему новому образу жизни.

 

3. Жаль, что мне не хватало смелости откровенно выражать свои чувства

Многие люди подавляли свои чувства, чтобы сохранять мир в отношениях с окружающими. В результате они вели довольно посредственное существование и так и не смогли стать теми, кем могли бы стать. У многих из них развились болезни, причинами которых стали испытываемые ими горечь и неудовлетворенность.

 

Мы не можем контролировать реакции окружающих. Однако, несмотря на то, что люди по-началу могут реагировать на вашу честность, в конечном итоге это поднимет ваши отношения на качественно новый, здоровый уровень. Так или иначе, обнаружатся нездоровые моменты в ваших отношениях. В любом случае вы выиграете.

 

 

4. Жаль, что я так мало общался с друзьями

Часто люди не осознавали истинную ценность старых друзей до тех пор, пока они не оказывались на смертном одре или когда их уже невозможно было отыскать. Многие из них были настолько озабочены деталями и проблемами своей собственной жизни, что в какой-то момент переставали поддерживать отношения со своими лучшими друзьями. Умирающие люди часто испытывали глубокие сожаления о том, что не уделяли дружбе того внимания, которого она заслуживала. Умирая, все испытывают тоску по своим друзьям.

 

Общим для всех является то, что в потоке жизни мы теряем дружбу. Но когда мы встречаемся с приближением смерти, бытовые детали уходят. Люди хотят привести в порядок финансы. Но их интересуют не сами деньги или статус. Они хотят привести дела в порядок, чтобы наградить тех, кого любят, даже если сами уже чрезвычайно слабы и больны, чтобы выполнить это. В конце всё сводится к отношениям и любви и всё, что остаётся в последние недели – это любовь и отношения.

 

5. Жаль, что я не позволял себе быть счастливым

Удивительно, но умирающие довольно часто сожалеют об этом. Многие из них до самого конца не понимали, что счастье – это вопрос выбора. Они всю жизнь придерживались старых шаблонов и привычек. Так называемый «комфорт» обыденного пропитывал их эмоции и физическое состояние. Страх перед переменами заставлял их притворяться удовлетворёнными перед другими людьми и перед собой, хотя в глубине души им очень хотелось искренне рассмеяться и вернуть в свою жизнь глупости.

 

Когда ты на смертном одре, очень далеко мысли о том, что думают о тебе другие. Как прекрасно, что ты можешь всё отпустить и снова улыбаться до тех пор, пока не уйдёшь. Жизнь – это выбор. Это ВАША жизнь. Выбирайте сознательно, выбирайте мудро, выбирайте честно. Выбирайте счастье.

Рубрики
ВАЖНО И ИНТЕРЕСНО РАЗМЫШЛЕНИЯ

6 советских загадок на логику и внимательность в картинках

Внимательнее и логичнее мы стали по сравнению с нашими согражданами прошлого века? А наши дети, с детства приученные к раскраскам и гаджетам, сообразительнее их советских сверстников? Вы можете это проверить «не отходя от кассы», прямо сейчас!

Рубрики
РАЗМЫШЛЕНИЯ

Записки нетрезвого человека

Александр Моисеевич Володин (1919 — 2001) — русский драматург, поэт, сценарист. Автор пьес, ставших всенародно любимыми спектаклями и фильмами: «Пять вечеров», «Осенний марафон», «Дульсинея Тобосская»… Современники знали его как человека прямого, принципиального и честного как с другими, так и с самим собой. Таким же честным и откровенным драматург был в своих дневниковых записях и заметках о жизни. В «Избранном» — цитаты из книги воспоминаний А. Володина «Записки нетрезвого человека».

Рубрики
БЛОГЕР ИГУМЕН СИЛУАН РАЗМЫШЛЕНИЯ РЕПОСТ

Возвращение к себе: опыт квазипсихолога

%d0%b0%d1%80%d0%bc%d0%b5%d0%bd-%d0%bf%d0%b5%d1%82%d1%80%d0%be%d1%81%d1%8f%d0%bd
Армен Петросян

Проект Армена Петросяна «Жить интересно!» собирает истории перемен, основанные на личном опыте. Авторы и герои делятся техниками, навыками и опытом, помогающими им жить насыщенной, содержательной жизнью. Набрёл на эту страничку совершенно «случайно», разбирая на составляющие последнюю интернет-шумиху касающуюся статьи отца Павла Великанова о многодетности. Кстати, отец Павел преподавал у меня Основное богословие на первом курсе семинарии и был одним из тех преподавателей, кто ценил в студенте живое начало, его ЛИЧНОЕ отношение к проблеме и мысли по теме, пусть даже всё это было чистейшим бредом или продуктом недосыпа. Были наставники, которые ставили акценты на базовых знаниях и их наработке. И те и другие бесконечно правы, но благодарен только первым. Вторым, естественно, отдаю должное. Ну, да ладно. Говорят, скандальчики в Facebook живут 3-4 дня. Этот о многодетности чуть долговечней, кто хочет познакомиться с ходом дискуссии, может легко найти её части и следы например на портале Pravmir. А пока, спасибо дуэлянтам за возможность попасть на страничку отца Фёдора Людоговского, где наткнулся на эссе о проблемах депрессии. Нет, не подумайте, что сработала таки логика «у кого, что болит, тот о том и говорит». Нет, не сработала, не дождётесь. Просто ценность человечности и искренности данного текста, на мой взгляд, очень велика. Это очень далеко от наших, пардон, копеечных рассуждений о Церкви и образа жизни в ней. Соответственно, это очень близко к не ставшим нашими началам Евангелия. Спасибо отцу Фёдору и создателям проекта «Жить интересно!» за работу. Уверен, статья окажется полезной очень многим читателям.

Притча про клоуна
Вчера к психологу в кабинет № 69 зашел грустный человек и с безнадежностью опустившись в приемное кресло закрыл лицо руками и заплакал.

— Доктор, — сказал он, — я, кажется, потерял смысл жизни. Ни что меня не радует, я постоянно грущу, мне одиноко и часто страшно. Друзья и любимые уже не дают свет моей душе так, как прежде. Мне плохо, доктор… И я даже не могу объяснить почему. Может быть, вы мне поможете? Ведь я слышал, что вы лучший доктор в этом городе.

— Конечно, я вам помогу, — улыбнувшись ответил доктор. — Вы знаете, в наш город приехал цирк. Он раскинул свой шатер на центральной площади города и каждый вечер дает представления. Так вот, в середине вечера на сцену выходит смешной рыжий клоун. У него просто дар! Смотря на него, люди начинают смеяться, у них проходят печали и огорчения. Куда-то улетучиваются все неприятности и забываются обиды. Он дарит людям смех и счастье. Пойдите сегодня вечером в цирк и вы увидите, все плохое, все, что вас гложет, как рукой снимет.

— Это конечно очень хорошо, доктор, — грустно улыбнулся грустный человек. — Но знаете в чем проблема… Тот рыжий клоун…это Я.

feodorПомните анекдот про грустного клоуна? Я часто чувствую себя тем самым клоуном. Мне порой приходилось слышать, как люди — верующие и не очень — рассказывают друг другу: «И вот так плохо мне было. Дай, думаю, схожу в церковь, к батюшке. Сходил, поговорил, — и как-то полегчало». У меня нет оснований не верить их опыту. Может быть, в минуту жизни трудную я и сам бы последовал их примеру и побеседовал бы со священником. Но тут есть одна проблема.

Дело в том, что я — священник.
Конечно, я не один священник в этом мире. Можно — теоретически — найти какого-нибудь опытного и мудрого пастыря, рассказать ему о своих печалях и горестях. Но посудите сами: если один клоун начнет смешить другого — будет ли тому весело? Ну вот и я о том же.
А между тем мое душевное (да и физическое) состояние, в каком я был год назад, оставляло желать много лучшего.

Возвращение к себе: опыт квазипсихолога

Рубрики
РАЗМЫШЛЕНИЯ

Брат. Во Христе

Виктор Сухоруков: диалог с Богом

Широкий зритель узнал и полюбил артиста Виктора Сухорукова после роли в фильме Алексея Балабанова «Брат», где актер блистал наравне с главным героем в исполнении Сергея Бодрова-младшего. Затем были не менее яркие образы – император Павел I (Виталий Мельников, «Бедный, бедный Павел»), настоятель монастыря Филарет (Павел Лунгин, «Остров»), Никита Хрущев (Юрий Кара, «Звезда эпохи»). Сегодня за спиной актера более восьмидесяти киноролей и запоминающиеся театральные работы. Недавно народный артист России Виктор Сухоруков отметил свой 65-й день рождения. Накануне этой замечательной даты юбиляр рассказал «ПМ», в чем усматривает пользу эгоизма, почему согласился забронзоветь, и как ему помог святитель Николай.

Рубрики
РАЗМЫШЛЕНИЯ

Бескультурная культура

Можно ли назвать творчество искусством, если оно тянет душу вниз?

Свобода самовыражения – благо. Но любой ли ее результат мы вправе называть искусством? Особенно сейчас, когда в пору зрелости входят художники, воспитывавшиеся в 1990-е годы, разрушившие нравственные ориентиры.

 

Иван Глазунов, заслуженный художник РФ: "Живопись убивают!"
Иван Глазунов, заслуженный художник РФ:
Живопись убивают

Творчество большинства художников в прежние века развивалось в традиции. А теперь в планетарном масштабе произошло убийство традиционной школы живописи. Осталась она только в России.

Вы заметили, что в наше время мало кто рисует? А зачем себя утруждать, если есть цифровые устройства, помогающие воплотить в жизнь эпатажные идеи?! Наша лепта в борьбе с псевдоискусством, искусством низменным и утилитарным – стремление возродить великие традиции отечественного и европейского изобразительного искусства, отстаивающие позиции высокого реализма.

 

Николай Бурляев, народный артист России, член Патриаршего совета по культуре: "Одни творят во имя Господа, другие - во имя лукавого"
Николай Бурляев, народный артист России, член Патриаршего совета по культуре:
Одни творят во имя Господа, другие — во имя лукавого

В истории мировой культуры остаются лишь те произведения, которые действительно являются искусством. Это Леонардо да Винчи, Александр Иванов, Пушкин, Лермонтов, Рахманинов, Свиридов, Тарковский, Бондарчук, Шукшин. «Мы тоже творим» – говорят люди, разрушающие искусство и душу человека.

Творят все. Только одни – во имя Господа, другие – во имя лукавого, искушаемые большими деньгами. Надеюсь, скоро, после подписания Президентом России Указа о новой государственной культурной политике, это разграничение будет невольно проведено.

 

Сергей Худиев, православный публицист
Сергей Худиев, православный публицист:
Критический взгляд на искусство отсутствует напрочь

Я бы отметил два принципиальных момента. Во-первых, искусство нельзя ставить вне нравственной оценки. Например, у знаменитой немецкой кинодокументалистки и фотографа Лени Рифеншталь есть выдающийся документальный фильм «Триумф воли» о нацистском партийном съезде 1935 года. Сейчас это уже документ, памятник истории, но снималось-то как нацистская пропаганда, и все мастерство кинодокументалиста служило этой чудовищной системе! Увы, в последние десятилетия мы наблюдаем ситуацию, когда критический взгляд отсутствует напрочь.

И второе: далеко не каждую претензию на то, что нечто является искусством, надо принимать.

 

Андрис Лиепа
Андрис Лиепа, народный артист России:

ИСТИННОГО МАСТЕРА НАПРАВЛЯЕТ ГОСПОДЬ

Для воспитания вкуса человека – особенно в раннем возрасте – огромное значение имеют его семья, близкие, окружение. Великим счастьем для меня стало, что уже в зрелом возрасте, в 32 года, я принял православную веру, открывшую ответы на мои вопросы о смысле бытия. И сегодня как человек верующий могу сказать: Господь направляет истинного мастера сцены, художника, писателя, дает возможность своими творениями зажечь Божественный свет в сердцах других. Это и есть Искусство с большой буквы.

Но как часто встречается другого рода искусство, которое впечатляет наших современников, будоражит их, вызывает целый рой размышлений! Вера в Творца, полное к Нему доверие становятся камертоном в непростом вопросе, что ты видишь перед собой – истинное искусство или замаскированный под него источник прелести.

 

Олеся Николаева
Олеся Николаева, поэтесса, прозаик, эссеист, профессор Литературного института им. Горького, член Союза писателей СССР:

ТВОРЧЕСТВО ВЫШЕ ПРИРОДНОГО ПОРЯДКА

Часто и – увы! – слишком часто – приходится слышать, что творчество – это самовыражение. Но тогда придется его поставить в один ряд с другими проявлениями и действиями человека – манерой речи, мимикой, жестами, походкой, даже способом поглощения пищи – всем тем, чем человек обращен во внешний мир, и что выдает его характер, пристрастия и темперамент. Это – создание чего-то иного, надприродного (этой способностью человек и отличается от животных), а именно – преображенной реальности, в которой нет ничего лишнего, ничего незначимого, но все имеет смысл, все подчинено художественной идее, которая позволяет выстроить разрозненные элементы в гармоническом соответствии и единстве.

Пушкин говорил, что целью поэзии является идеал – то, что превышает границы наличного мира и принадлежит царству вечных ценностей. Художник видит этот идеал как Красоту, святой созерцает его как Любовь. Пушкинское «гармонией упьюсь, над вымыслом слезами обольюсь» напоминает благодатные посещения во время молитвы. И недаром вдохновение в творчестве можно поставить рядом с озарением в научном процессе и рассмотреть это, разумеется, не без осторожности и риска, как одно из действий Святого Духа.

Процесс творчества подразумевает устремление художника к тому, что превышает его природные особенности, личный опыт и даже его собственные способности и навыки в том или ином ремесле, будь то литература, живопись или музыка. В своем пределе он участвует в синергическом процессе, где его усилия есть лишь необходимое, но не решающее условие: он остается только носителем и распорядителем того дара, который в него был вложен Творцом и ему не принадлежит. В этом смысле мы можем говорить о мистической, духовной стороне творчества.

Сейчас, к сожалению, когда сознание современников все более путается в собственных представлениях о ценностях и погружается в потемки, можно услышать, что произведение искусства должно провоцировать, травмировать, ранить, шокировать читателя, зрителя, слушателя. Однако этот извращенный взгляд противоречит самому призванию человека и природе творчества, которое освобождает душу от законов падшего мира, от слепой тщеты и поденной суетности и, возвышая, утешает ее присутствием высшего смысла существования: причастностью к Красоте, Любви и Добру.

Автор: Владимир Ходаков

Источник

Рубрики
РАЗМЫШЛЕНИЯ

На посту

Не упустите шанс!

Каждый приближающийся пост – это вызов. На что расходовать собственную жизнь – на радости и возможности или на упущенные шансы – каждый волен выбирать сам. Такой вот незамысловатый постовой тайм-менеджмент.

Рубрики
РАЗМЫШЛЕНИЯ

Публикуем фрагмент книги «Письма о добром и прекрасном» академика Дмитрия Сергеевича Лихачёва

Интеллигентность — это способность к пониманию, к восприятию,это терпимое отношение к миру и к людям.

Человек должен быть интеллигентен! А если у него профессия не требует интеллигентности? А если он не смог получить образования: так сложились обстоятельства? А если окружающая среда не позволяет? А если интеллигентность сделает его «белой вороной» среди его сослуживцев, друзей, родных, будет просто мешать его сближению с другими людьми?

Рубрики
БЛОГЕР ИГУМЕН СИЛУАН мысли разные РАЗМЫШЛЕНИЯ РЕПОСТ

Не ищи Его, Он Сам тебя найдёт

Еще небольшая заметка вдогонку к предыдущей. У митрополита Николая в его Facebook есть масса интересных мыслей. Он смотрит на обыденные, казалось бы, вещи с несколько иных, часто неожиданных позиций. Нет, я не фанат, не обожатель, но заметно, что этот митрополит в группе солидно оторвавшихся от основного пелотона.

Цель — не искать Бога, цель — с Ним встретиться. Поиски всегда предполагают какой-то путь, но с другого конца к нам идёт Сам Бог и идёт гораздо быстрее нас. Он спешит к нам чередой событий нашей жизни, возможностей, встреч с людьми, перемен мест и т.д. Мы пытаемся различить его вдалеке, чтобы встретиться, но всё, что от нас требуется — ждать и быть способными узнать. Не в нашей власти возможность встретиться с Ним, а в Его воле ускорить встречу.

Из книга владыки Николая «Если есть Жизнь, то я хотел бы Жить».