Холодно. Поздний вечер. Cоседская собака почему-то воет в подъезде. Но нет, умолкла. Надеюсь, по своей воле, а не по человечьей. На улице дождь и завтра жару не обещают. В лучшем случае, будет плюс девять по Фаренгейту. Шучу, по Цельсию. Из динамика телефона обволакивает что-то из Ambient. Набираю текст практически не глядя на клавиши. Пианисты наблюдают ноты, а здесь удобнее смотреть на всё дальше уходящую вправо строчку, вяло проверяя её на верность русской грамматике.
Когда-то давно на юге привык брать воду из родника и не могу теперь пить другую. Вблизи источника сегодня сыро. Миллиарды бриллиантовых росинок, повисших на траве, жаждали хотя бы одного лучика, изнемогали от желания заиграть всеми цветами и нежными оттенками. Луч не появился. Конец августа, скоро осень, строгий пост. Ожидающие подачки голуби так глубоко вжали головы в пернатое тело, что оно оставило заметными только тускло-оранжевые глаза, внимающие, словно вертухай, движениям озябших рук гостя. Непроизвольный кулак из кармана куртки наружу, посмотреть время и сразу обратно. Всё это под контролем. Да, Север — не Африка. Об Африке сегодня в 21:00. О Южной Африке. Она как тяжёлая зависимость и если попробовал, не соскочишь.
Мы там чужие, но и здесь многие не особо свои. Всюду, даже по собственной квартире странники и пришельцы с густой тоской по Дому или хотя бы двушке ближе к центру. Что-то всегда кажется невозможным, пока не возьмёшь, не сделаешь. Так часто с людьми. Ни во что не верил и изумился при виде сделанного. Оно и правильно. Вера — это не в голове и не в сердце. Это дело тела в полёте души, лёгкое движение с аритмичным усилием, нежная хитрость и хитрая нежность, хроническая беременность волей при незнании отца, ослиная упёртость и, в какой-то степени, — безумие. Так уверовав, можно узреть в каплях голодной до солнца росы рассыпавшееся золото солнца, обрести смысл всех сверхтонких перемен в атоме цезия-133, которые люди грубо обозвали секундами. Завтра пятница. Потом, суббота и… воскресенье 31-е декабря. Другой год, всё заново, ещё 940 миллионов километров вокруг солнца до тошноты. «Аще же в силах — осмьдесят лет» (Пс. 89:10), пока не одуреем от расстояний в конце которых — почти Африка… Южная. Мыс Доброй Надежды, где смыкаются океаны Времени и Вечности, прохладный и тёплый. Захлебнувшись в одном, рождаешься из другого и не можешь больше умереть, даже если очень захочешь.
В праздник Успения Пресвятой Богородицы кажется весьма уместным этот несложный материал владыки Каллиста. Почему уместным? Допустим, потому что Рождество Спасителя от Девы Марии является Таинством творения мира «заново», tabula rasa ex amore (с чистого листа из любви). Но неуступчиво первичен всё же наш ветхий мир с его приобретёнными изъянами. Итак, зачем всё?
