Рубрики
2802S ВПЕЧАТЛЕНИЯ МУРМАНСК

Ужасы нашего городка

Мурманск не отпускает в том смысле, что есть о чём черкануть сверх опубликованного.

Гадостный текст на днях соткал я по раскалённым следам даже не успев сесть в самолёт ММК-DME. В черновиках осталось ещё кое-что и вот он — дописок-довесок.

Если жарко

В городе установилась жара невыносимая, провести колоритную вечеринку в такую погоду дома, значит казнить гостей способом, коим Малюта Скуратов обошёлся с Филиппом. Мурманчане в самом центре решили вопрос просто, благо их окна на втором этаже располагались в потрясающей близости от бетонного козырька над подъездом. Козырёк козырный — метров 20 квадратных площадью! Гости и хозяева, проделав несложные упражнения на пластику и разминку, оказались там — на козырьке. С ними переместились кальян, портативные колонки, стол и всё что есть поесть и выпить.

А действительно, почему не использовать железобетонные козырьки как шикарный патио? На них всё-равно поверх рубероида только мхи, отжившие своё голуби и окурки в неистовом количестве. Очистить и сдавать в аренду в тёплые дни! Вот, что прибавит городу жизни и подарит незабываемый колорит.

Pollution, Solution etc.

А ещё обратил внимание на прохожего, который скандирует всей своей спиной From pollution to solution! Прочитано на его футболке. Красиво на английском звучит — фром полюшн ту солюшн! Если переводить непредвзято, то фраза вяжется с реальностью: от загрязнения к решению (проблемы). Ну, а если придраться, будучи под кайфом критики, то solution на наречии окраин Лондона зазвучит чем-то вроде «выпить, расслабиться». Первое — pollution — переводить на пикантно-медицинский русский, надеюсь, не надо. Вот и сложился мой пазл, нарисовалась модная тут модель жизни!

Вот её квинтэссенция: «от поллюции к выпивке». Добавлю — «и обратно».

МХАТ в Мурманске

Кстати, о самом главном, о любимом, об архиважном — о выпивке! Дело это на северах любят; не корю, не упрекаю — сам бегал те стометровки. К тому же, люди живут за Полярным кругом суровые, надёжные, постоянные и крепкие!

Не дошёл до центральной городской площади, как ко мне деликатно обратились за помощью. «Дай мелочи» или «помоги на пиво» — такие реплики обычно ждёшь от неряшливых граждан одетых практически в одни тату. Но нет. И вот что я услышал… даже нет, не услышал — сладостно впитал как гомилетический нектар и риторический смузи.

—Доброго дня вам, уважаемый! Простите, что отрываю от дел, но… не могли бы вы любезно помочь мне?
—Да, да, пожалуй, — неуверенно выдавил я, ощущая, как ноги стали ватными. Последний раз я слышал такие ноты и речевые полутона в одном московском театре.
—Пожалуйста, будьте так добры, подскажите… который час?
Бодро взглянув на свои часы за 100 $, я с надеждой отозвался на просьбу, получив от судьбы неуверенный намёк на хрупкий шанс, что у меня не попросят даже дайм (10 центов).
—Четверть первого.
—Спасибо! Всего вам доброго и хорошего!

Человек едва заметно, наклоном головы в обычаях девятнадцатого столетия, поблагодарил меня и побрёл дальше. Без определённого возраста, по-видимому, без определённых вариантов ночлега, в конечном итоге — без определённой судьбы: вежливый бродяга, навыкам коммуникации которого много уступают официанты в ресторане Churchill. По направлению к нему и побрёл бездомный филолог. Пошёл по направлению, но точно не «в».

Желание человека

В Churchill ходят другие, например те, чей комфорт стережёт охрана у входа в отель «Меридиан». В двадцати метрах от парней, выдерживающих дресс-код секьюрити на все сто, под пристальными их взглядами, коротал время ещё один северянин. Разительным стал контраст уровней: уровней жизни, уровней быта, уровней бытия на которых обитали вынужденные надзиратели и невольный надзираемый. Проскочив мимо, но заметив его, я вернулся, чтобы за сто рубликов сделать, вероятно, последнее его прижизненное фото.

До того сидевший склонив голову, уперев коричневый лоб в подставленные грязные ладони — в единственное, что осталось его опорой, вдруг, человек ожил! В дым пьян, похожий всем видом на покойного Курта Кобейна в семидесятый день рождения, увидев живую сотню деревянных, человек воскрес и, активно-услужливо отреагировав на две вспышки камеры, вскочил, едва не рухнув на выметенный вдрызг асфальт, ухватившись за мой рукав и оставшись на ногах. Заохала проходящая рядом сердобольная женщина и тут же всучила ещё 50 руб. Не мне — ему. И доходяга высказал всё, о чём мечтал в тот час на лавке гранд-отеля:

—Пойдём вон туда! Где молодёжь!

Он показал пальцем на Макдональдс, вывеска которого радует любой истосковавшийся и неприхотливый желудок, вызывая необъяснимое словесными кружевами преддверие слезоточения, комок сложных чувств где-то в районах носовых пазух и гортани если нет за душой и копейки, а есть безумно хочется.

Примерно о том в похожих состояниях говаривал мой дед, пытаясь пробовать научить жить подростков 206-го мурманского района. Бездомным он не был, впрочем, это как посмотреть. Если ты ничего не оставляешь в этой жизни после себя, то оставь хотя бы совет. Так говорят опытные психологи, работающие с умирающими. Совет мурманчанина с центральной площади города я не успел услышать — спешил. Благословение пьяного бездомного осталось с кем-то другим или, повитав здесь в бесплодных поисках, взвилось обратно ввысь, откуда не возвращаются.

4 ответа к “Ужасы нашего городка”

В этом мире жить невозможно 🙅, но больше негде…

Джек Керуак.
«Бродяги Дхармы»

Добавить комментарий для Alla2801Отменить ответ