Мы с детьми, семилетней Ульяной и четырехлетней Таисией, вышли с концерта «Большой русский вальс». Оркестр Владимира Федосеева играл восхитительно, дети вели себя удивительно пристойно, настроение у всех было приподнятое.
Предстояло метро.
Да, я знаю, что десятки тысяч людей каждый день спускаются под землю, многие с детьми. Но если ты тревожный родитель, то все твое внимание направлено на бесчисленные опасности. Чтобы старшая дождалась нас и не зашла в поезд. Чтобы младшая не прыгала на эскалаторе. Чтобы не попал в движущуюся ленту громоздкий комбинезон. Чтобы они вдвоем не побежали к краю платформы под радостный вопль: «Тася, я тебе покажу линию, за которую нельзя заходить».
На выходе из метро мы зашли в известный всем в мире ресторан быстрого питания. Ему не нужна реклама — в год они продают картошки фри, которую так любят все дети без исключения, примерно на бюджет небольшой страны. Или даже большой. Не спешите осуждать, редко кто из родителей водит туда детей по своей воле. Причины разные: мама устала и сил готовить нет, ребенок получил сто сорок пять пятерок и вместо чего-нибудь достойного попросил вот это вот, жареное в масле и вредное для печени, «ну ладно, раз в год все-таки можно». Ну или ты пообещал, чтобы как-то пережить дорогу в метро без прыжков на эскалаторе.
И вот дети стоят. Сначала полчаса выбирают игрушки, потом еще десять минут выбирают из тех игрушек, которые есть в наличии, потом делят выданные шарики по цветам, потом выбирают наполнение детского сундучка и меняют решения попеременно. Кассир один и улыбается, у них есть специальные тренинги «Как пережить посещение ресторанов детьми и обойтись без телесных повреждений». Очередь стоит и не улыбается, но напряженно терпит. Этожедети. Мама — то есть я — роется в рюкзаке, чтобы заплатить.
А кошелька нет. Нет кошелька. В нем — автомобильные права, зарплатные карточки, ну и деньги. Не то чтобы последние, но предпоследние так точно.
Карманы-рюкзак-карманы в джинсах — безнадежная попытка, но в рюкзаке ребенка. Нет.
Я звоню мужу и плачу, я говорю детям: отдайте сундучки обратно и шарики тоже, и пошли. Ульяна кричит: «Выход есть, я сейчас соберу на сундучок Тасе» и начинает вынимать десятирублевые монеты. А Тася у нас девочка громкая и с характером «чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей земли не отдадим». Если честно, то и от «чужой земли» Тася никогда не отказывалась. А сейчас она сосредоточенно возвращает сундучок и игрушку кассиру, говорит ему «Спасибо», а мне говорит: «Ну не плачь!».
Хмурая очередь перестает раздражаться, и я слышу: «Давайте мы вам добавим! Ага, добавим, да вообще можно скинуться, девчонки, берите еду обратно». Кассирша говорит, что скидываться не надо, карманных денег дочки хватает на две игрушки, а самой кассирше полагается бесплатный обед. Который она, вот совпадение, сегодня не съела. И старший смены вот подходит и улыбается, говорит, что вот вам второй обед, а я сегодня дома наелся и не голодный.
Я благодарю довольно невнятно, потому что в голове «зарплатная карта — вторая карта — делают неделю, а Новый год — подарки — ПОДАРКИ — права — сколько восстанавливаются автомобильные права? — как ездить на дальний кружок — как я потащу старшую и младшую два раза в неделю в метро в самый час пик — ну как обидно, ну почему, почему».
На трамвайной остановке Тасеныш смотрит на меня и говорит: «Ну что, дело плохо, да?». Плоховато, говорю, малыш — и остановка смеется, странно слышать это от такого клопа.
На следующий день путь скорби по линейным отделам полиции. На каждой станции выхожу, оставляю координаты, прошу дело не заводить, но вот вдруг подбросят права… Полицейские усталые, но в целом симпатичные. На одной из станций меня ловит сотрудник уголовного розыска и помогает понять, где еще одно линейное отделение.
— Вот вы зачем с рюкзаком ходите? Ладно, что украли, а если вам что-нибудь туда подбросят? Бомбу или наркотики?
— А что, бывали случаи?!
Долго молчит.
— Ну вы с рюкзаком-то все равно не ходите.
Несу какую-то неинтересную никому чушь про «руки свободные нужны, потому что двое детей, не жалко денег, а вот права, а вы не знаете, сколько их восстанавливают?». На станции метро Площадь Революции трогаю нос собаки у пограничника. Я не суеверная, нет. Мой умерший отец был пограничником, поэтому тут просто выражение семейной симпатии.
На следующий день ищу медицинскую справку. Дело безнадежное, а значит снова — посещение психиатра, посещение нарколога, десять врачей или сколько там, чтобы тебя признали годным к вождению транспортного средства.
И вдруг звонок.
Да-да, звонок. И голос с акцентом мне говорит, что вот у меня кошелек, и вот в нем ваши права и карточки ваши тоже, я с работы не могу отлучиться, подъезжайте ко мне в ресторан или ждите до вечера, я сам подъеду.
Ресторан на другом конце Москвы от места, где украли, это довольно вычурное заведение. Белые скатерти с фестонами, классическая музыка, строгая официантка смотрит на мой спортивный пуховик с подозрением, спрашивает, желаю ли я пообедать.
Сбивчиво объясняю ситуацию, официантка расплывается в улыбке.
— Интересно, это наш Наби или Мансур? Да вы присаживайтесь, все равно никого нет, так я вам чаю налью, они заняты сейчас.
Через десять минут выходит маленький и щуплый таджик. Он пожилой, с усами щеточкой и в перчатках для мытья посуды. Снимает их, лезет в карман и отдает кошелек.
Я говорю, Наби, как вас отблагодарить?
Как вообще можно высказать благодарность, которую я ощущаю, получив обратно неделю, которую я бы потратила на беготню по учреждениям?
Наби улыбается.
— Да я на работу шел, а вот он… ну это. на остановке валялся… Там визитка была, я с правами сравнил и позвонил.
Я лезу в карман и достаю заготовленную тысячную купюру. Наби улыбается и жестом отгораживается — не надо!
— Наби, ну возьмите, пожалуйста, мне правда хочется вас отблагодарить.
— Ох, да нам Аллах за такое не велит денег брать. Иди, дочка, к своим детям. Мне радостно помочь.
***
У Аркадия Аверченко есть сборник рассказов «О хороших, в сущности, людях». Это замечательный сборник, почитайте. Смешно и едко показывающий не слишком приятные стороны человеческой натуры, привычки, свойственные обществу. И заголовок такой. Иронический.
В нашем заголовке нет опечатки, там действительно нет запятых. Потому что это не про иронию, а про сущность. Потому что за эти дни я встретила очень много хороших людей — в сущности своей, внутри хороших. Ну и скоро Рождество. Без чудес оно не обходится.
Случилось чудо? Напишите нам!