Бежал мимо автомата, торгующего билетами на электричку. Я тут завсегдатай, знаю где-что, а вот новенькие — нет, путаются без конца, спрашивают безостановочно. Бегу и вижу краем уха, как мамаша с детьми в ситуации беспомощного замешательства, озирается в поисках поддержки и помощи.
Помощь пришла не сама, её определили и выбрали. Охранник. Впрочем, кто кому помог — вопрос. Время раннее, людей не ахти, хочется кофе и работа такая — не поговоришь особо — стой, молчи, наблюдай. А тут такой повод! Поговорить! С женщиной! Да с удовольствием!
— Мне билет надо до Внуково! — одёргивая одного ребёнка, крепко удерживая второго, ища глазами мужа, выпалила барышня.
— Сколько вас? — на вопрос вопросом вежливо ответил охранник.
— У меня двое маленьких детей и муж.
Я миновал сцену также быстро, как и миллиарды остальных по ходу движения. Хожу стремительно и не всё, что происходит вокруг, мне интересно. А этот отрезок жизни не утонул в безднах памяти, как говорят — врезался.
«У меня двое…». Я бы, признаться, ответил иначе: «нас четверо»
Женский лексикон не столько избыточен или не связан с реальностью, как об этом судачат, сколько метаконкретен — охватывает задачу без всякой ненужной конкретизации и прорисовки нюансов — типичная работа с большими массивами данных.
Мир уже давно и остро нуждается в сверхженщине, которая придёт на смену древним верованиям в богиню-мать и современным христианским представлениям о Богоматери. Глянешь на сферу высоких информационных технологий и понимаешь, что мир заново изобретает цифровую женственность, которая элементарно справится с маленькими детьми, мужем, со всей вселенной.
Да собственно и изобретать начала Августа Ада Кинг, английская женщина-математик, прожившая короткую жизнь, втиснутую в начало XIX века. Её называют первым программистом и недаром. Но то совсем другая история.